Монкевич Михаил Альбинович, кандидат филологических наук, руководитель научного департамента Ассоциации христианских евангельских церквей «Союз христиан».
В статье идет речь о христианских основах русского рока. Зародившись в подпольных условиях в 60-70 годы ХХ века в советской России этот социокультурный феномен завоевал сердца миллионов людей и после Перестройки наконец вышел на профессиональную сцену. В отличие от английской и американской рок-музыки их русский аналог развивался, впитав в себя характерные черты славянской мелодики и поэтики, а также культурные особенности других народов, исконно проживавших в восточной Европе, в Сибири и на Дальнем Востоке. Исторически сложилось так, что на Руси в большей степени, чем на Западе в песне всегда ценилось содержание и художественное слово. Поэты русского рока творчески освоили многие достижения Серебряного и Золотого веков российской поэзии, органично добавив к свингующим ритмам рок-н-ролла традицию городского романса, самыми яркими представителями которого являлись Аполлон Григорьев в ХIХ веке и Владимир Высоцкий в ХХ веке.
Ключевые слова: образ Христа, Новый Завет, русский рок, Владимир Высоцкий, DDT, «Машина времени», «Аквариум», Nautilus Pompilius, «Сплин», Юрий Шевчук, Андрей Макаревич, Борис Гребенщиков, Вячеслав Бутусов, Александр Васильев, Джон Леннон, Аполлон Григорьев.
Monkevich M. A.
The article deals with the Christian foundations of Russian rock. Having originated in underground conditions in the 60-70 years of the twentieth century in Soviet Russia, this socio-cultural phenomenon won the hearts of millions of people and after Perestroika finally entered the professional scene. Unlike English and American rock music, their Russian counterpart developed, absorbing the characteristic features of Slavic melodics and poetics, as well as the cultural characteristics of other folks who originally lived in eastern Europe, Siberia and the Far East. Historically, in Russia, to a greater extent than in the West, the content and artistic word have always been appreciated in the song. The poets of Russian rock creatively mastered many achievements of the Silver and Golden Centuries of Russian poetry, organically adding to the swinging rhythms of rock and roll the tradition of urban romance, the most prominent representatives of which were Apollo Grigoriev in the nineteenth century and Vladimir Vysotsky in the twentieth century.
Keywords: the Image of Christ, the New Testament, Russian rock, Vladimir Vysotsky, DDT, «Time Machine», «Aquarium», Nautilus Pompilius, «Spleen», Yuri Shevchuk, Andrey Makarevich, Boris Grebenshchikov, Vyacheslav Butusov, Alexander Vasiliev, John Lennon, Apollo Grigoriev.
Эпиграф:
«Я хотел стать таким же, как Иисус Христос. Только с гитарой»
(Джон Леннон).
Эти слова Тони Шеридан слышал от Джона Леннона во время выступлений вместе с The Beatles в Гамбурге. С тех пор много событий произошло в мировой популярной музыке, но тенденция Imitatio Christi (выражение Фомы Кемпийского — прим. авт.) остается актуальной по сей день.
В русском роке образ Иисуса из Назарета занимает особое место.
Постараемся посмотреть на тексты песен русских рок-музыкантов в свете сотериологии – учения о спасении.
Владимира Высоцкого во многом справедливо считают предтечей русского рока. В его голосовой подаче много драйва, свойственного рок-певцам. В то же самое время Высоцкий во время живых выступлений иногда иронизировал над своей способностью петь рок. «Говорят, что при моих голосовых данных мне нужно петь в стиле рок. Да, конечно, я мог бы». Для пущей убедительности певец «коней привередливых» затягивал на птичьем английском Rock Around O’Clock Билла Хейли. Затем обычно Высоцкий говорил, что стилистически рок-культура для него тесна. Его задача не просто оглушить аудиторию своим криком и хрипом, а доверительно рассказать ей то, что волнует его самого. Таким образом, Высоцкий акцентировал внимание слушателей на своей роли поэта, автора-исполнителя, который несет, прежде всего, смысл и содержание, а уж во вторую очередь думает о форме своей подачи.
По словам Виссариона Белинского, пушкинский роман в стихах «Евгений Онегин» стал «энциклопедией русской жизни». Фраза удивительно точна. Разумеется, речь идет о русской жизни ХIХ века. Если перекинуть аналогию в век ХХ-й, то такой энциклопедией, объективно, будет поэзия Владимира Высоцкого. Именно ему, на наш взгляд, удалось наиболее полно отобразить в ёмких поэтических оттисках лики не только официальной советской действительности, но и многие «подпольные» явления жизни, не находившие художественного или публицистического выражения в культуре того периода. Кроме того, перу Высоцкого принадлежат убедительнейшие по силе и стилистике обращения к жизни дореволюционной России и даже древней Руси.
В 1969-м году образ Христа появляется в песне «Я не люблю»:
Когда я вижу сломанные крылья —
Нет жалости во мне, и неспроста
Я не люблю насилье и бессилье,
Вот только жаль распятого Христа.
Несложно заметить, что лирический герой относится к распятому человеколюбцу с искренним сочувствием. Начнем с того, что для официальной эстрады советской поры эта фраза была немыслимой. Ничего похожего в телерадиоэфире тогда не передавалось.
В строке «жаль распятого Христа» слышится человеческое сопереживание Господу, но еще не теодицея страдающего Спасителя.
Подобные же рассуждения находим и в песне «Поэтам и кликушам» (1971). Лирический герой видит в Иисусе из Назарета несправедливо осужденного и казненного оратора, которого власть предержащие интуитивно посчитали опасным для себя:
А в тридцать три Христу — он был поэт, Он говорил:
«Да не убий!» Убьёшь — везде найду, мол…
Но — гвозди Ему в руки, чтоб чего не сотворил,
Чтоб не писал, и чтобы меньше думал.
Любопытно, что в стихотворном тексте «Поэтам и кликушам» в уста Христа вложено предостережение, высказанное Богом Каину:
«…И сказал [Господь]: что ты сделал? голос крови брата твоего вопиет ко Мне от земли; и ныне проклят ты от земли, которая отверзла уста свои принять кровь брата твоего от руки твоей; когда ты будешь возделывать землю, она не станет более давать силы своей для тебя; ты будешь изгнанником и скитальцем на земле» (Бытие 4:10 – 12).
Есть сведения, что Высоцкий с подачи своего приятеля-переводчика Давида Карапетяна крестился в 1970 году во время поездки в Армению. По приезде он поделился радостью с супругой Людмилой Абрамовой, и она подарила мужу в честь знаменательного события свою семейную реликвию – георгиевский четырехконечный крест.
Принимая во внимание факт крещения, гораздо легче понять, откуда в лирике поэта уже в 1971 году появились строчки, свидетельствующие о глубоком понимании сути таинства:
…Благодать или благословение ниспошли на подручных своих.
Дай нам, Бог, получить омовение, окунаясь в святая святых…
В 1977-м Высоцкий пишет «Райские яблоки», где по силе изображения восходит к картинам библейских пророков:
Всё вернулось на круг, и Распятый над кругом висел…
Поэты русского рока неоднократно признавали Владимира Высоцкого своим учителем. В частности, Юрий Шевчук из DDT говорит об отточенности поэтического слова Высоцкого как о высоком примере для подражания. Для Шевчука именно Высоцкий стал путеводной звездой в мир художественного слова, положенного на ритмичную музыкальную основу. И, безусловно, молодого студента художественно-графического факультета Уфимского педагогического института привлекала духовная свобода и бескомпромиссность, с которыми Владимир Высоцкий бросал вызов совдеповскому тотальному страху, пропитавшему со времен красного террора и сталинских репрессий все пласты нашего общества.
В советской действительности обращение к образу Христа в произведениях искусства было нежелательным. И в этом смысле поэты русского рока шли на известный риск. В Уфе в 1984 году разгорелся скандал из-за песни Юрия Шевчука с ударной фразой:
Вперед, Христос, мы за Тобой, наполним небо добротой…
Уфимская пресса тут же начала травлю молодого рок-певца. Газетчик в одной из статей даже задался вопросом: «А не агент ли Ватикана Юрий Шевчук?». После показательной порки и профилактических бесед в местных отделах КГБ СССР и ВЛКСМ Шевчук принял решение от греха подальше покинуть Уфу. Поколесив по стране, Юрий Шевчук оказался в Северной столице, устроился работать дворником, собрал новый состав DDT и стал вместе со своими коллегами-музыкантами одним из самых ярких и заметных явлений Ленинградского рок-клуба.
По собственном признанию Юрия Шевчука, он пришел к вере и церкви еще в 70-е годы, когда посещение храма выглядело, как довольно опасное приключение. После пасхального богослужения будущего автора всенародно любимой песни «Что такое осень» попросту забрали в милицию, а потом вызвали «на ковер», поставили на вид и исключили из комсомола.
Одним из своих идейных вдохновителей того периода Юрий Шевчук называет английского писателя Джорджа Оруэлла, чьи книги «Скотный двор» и «1984» ходили в советской стране только в самиздате. И само собой на становление русского рок-музыканта оказали влияние западные мэтры: The Beatles, The Rolling Stones, The Who, Deep Purple, Led Zeppelin, ELO и многие другие.
Вообще риск, который сопровождал в Советском Союзе занятия «запретной» рок-музыкой и любое соприкосновение с религией, без сомнения, оказывал на молодое поколение «дворников и сторожей» противоположное действие. Опасность бодрит, а запретный плод сладок.
Большим потрясением для Юрия Шевчука стала ранняя смерть жены Эльмиры Бикбовой в 1992 году. После пережитого шока Шевчук даже потерял на время интерес к сочинительству, записям и живым концертам на тот момент уже популярнейшей в России группы. Обрести душевное равновесие и новые ориентиры в искусстве тогда помогло посещение Иерусалима и других библейских мест Святой земли.
Одной из самых удачных и гармоничных в художественном смысле религиозных песен Юрия Шевчука большинство исследователей в один голос называют «Прекрасную любовь». Песня родилась еще во время уфимского периода творчества рок-барда, в то время, когда его душу теснило «странное сочетание радости и грусти в одном флаконе». Такой микс сам поэт называет «очень русским, по сути своей, чувством». Много разговоров было о влиянии Булата Окуджавы на написание песни «Прекрасная любовь», которая изначально сочинялась для одного из спектаклей народного театра.
Да, в самом деле, Окуджава высоко отозвался о структуре и поэтике «Прекрасной любви». Шевчуку посчастливилось познакомиться с одним из столпов советской бардовской песни и услышать из первых уст рецензию на собственное творение.
В то же самое время сложно говорить о предметно выраженном влиянии поэзии Булата Окуджавы на текст песни «Прекрасная любовь». Представляется, что, скорее всего, влияние могли оказать реминисценции старинных духовных стихотворений о «каликах перехожих», так любимые в народе:
Прекрасная любовь с бродягой обвенчалась,
Связали их дороги, хрустальные мосты…
Древнерусская лексика встречается и в финале песни:
…Трон лжи не устоял, бежал в испуге ворог…
Да жаль погиб бродяга у городских ворот…
В фигуре бродяги, принесшего чудо в город, угадывается образ Спасителя. Его гибель на Голгофе и последующее торжество правды неизменно является для Юрия Шевчука вечным ориентиром и источником правды, веры, надежды и любви.
Основатель московской рок-группы «Машина времени» Андрей Макаревич, по собственному признанию, принял крещение в начале девяностых. В обряде крещения принимало участие два его знакомых священника – православный и баптист. Симптоматично и довольно узнаваемо и типично выглядит спор представителей двух христианских конгрегаций прямо во время водного крещения новообращенного раба Божия Андрея… Об этом эпизоде сам автор песен «Марионетки», «Поворот» и «Пока горит свеча» поведал неоднократно в разных интервью, которые с легкостью можно найти на просторах интернета.
Отчетливо заметно влияние нобелевского лауреата Боба Дилана на сюжетность песен Андрея Макаревича зрелого периода. Как известно, Роберт Циммерман (настоящее имя Боба Дилана) пережил обращение ко Христу в 70-е годы ХХ века.
Вместе с тем библейская образность вполне себе угадывалась в лирике Макаревича и до 90-х. Общечеловеческие концепты «дом», «любовь», «истина», «друг», «верность», «целеустремленность», «призвание», конечно, вполне перекликаются с кругом проблем, затронутых в Вечной книге. Однако именно в 90-е Иисус из Назарета становится персонажем песен «Машины».
«Рождественская песня» из альбома 1993 года «Внештатный командир земли» пронизана энергией ожидания второго пришествия Мессии:
…Иисус еще не здесь, но уже в пути.
В песне «Ночь в Гефсимании», появившейся на свет уже в 2000-е годы, звучит спокойная уверенность в окончательной победе добра:
Пусть зло проползло из столетья в столетье,
И небо опять закрывают дымы,
Но Жизни на свете чуть больше, чем смерти,
И Света на свете чуть больше, чем тьмы.
За Макаревича можно быть спокойным – он твердо держится курса Нового Завета. У некоторых исследователей его творчества в связи с увеличением удельного веса характерных маркеров еврейской культуры в текстах, интервью и музыке возникли опасения: а не качнулся ли «наш любимый Макар» от простоты Евангелия в сторону иудейской ортодоксии?
Имеем смелость утверждать, что опасения напрасны. Национальную идентичность и самобытность никто не отменял. И поэтому появление, например, такого проекта, как «Идиш-джаз» никак не упраздняет сердечной веры в уникальность труда Искупителя. В противном случае нужно было бы подвергнуть сомнению принадлежность к иудейскому племени Самого Иешуа Машиаха, Его Матери Мариам и Его апостолов-евреев.
Определенные опасения в свете сотериологии вызывает дрейф в сторону дзен-буддизма, наблюдаемый в творческом процессе другого столпа русского рока – Бориса Гребенщикова.
Вероятно, излишне писать о православном периоде творчества БГ и о «Городе золотом», фокусирующем взгляд на Небесном Иерусалиме. Однако здесь стоит сделать уточнение, что текст «Города золотого», прогремевшего на всю страну в 1987-м году благодаря фильму «Асса» Сергея Соловьева, — это заслуга петербургского поэта Анри Волохонского. А мелодией этого новозаветного гимна мы обязаны Владимиру Вавилову. Впрочем, не будем принижать заслуг БГ – именно в его интерпретации и его проникновенном исполнении песня достигла массовой аудитории.
В 1996 году на альбоме «Снежный лев» выходит песня Бориса Гребенщикова «Дубровский», в которой отчетливо слышны аллюзии на прозу Пушкина, русский лубок и, вне всяких сомнений, на Новый Завет. В фигуре благородного разбойника Дубровского — эдакого русского Робин Гуда — угадываются черты былинного богатыря, прошедшего искус имперским насилием и революционным террором:
…Он бросил свой щит и свой меч,
Швырнул в канаву наган.
Он понял, что некому мстить,
И радостно дышит.
Помимо всего прочего, в Дубровском – герое песни БГ – видны черты Самого Спасителя. Тут можно вспомнить трактовку романа Достоевского «Идиот», представляющего князя Мышкина как Царя Христа, а спасаемую им Настасью Барашкову как «мировую душу». Только в тексте Гребенщикова звучит меньше трагизма и больше исторического оптимизма, чем у Достоевского:
Не плачь, Маша, я – здесь.
Не плачь – солнце взойдет.
Не прячь от Бога глаза,
А иначе, как Он найдет нас?
Небесный град Иерусалим
Горит сквозь холод и лёд.
И вот он стоит вокруг нас
И ждет нас,
Ждет нас.
«Город золотой» и «Дубровский» не вызывают вопросов с точки зрения христианской догматики. Определенные сомнения вызывает проявившаяся в последнее время у Бориса Гребенщикова тенденция говорить о множественности путей к вечному блаженству, даже минуя Христа. Идея не новая в мировом роке. Например, Джордж Харрисон в песне My Sweet Lord поочередно перебрал в припеве-остинато и «Аллилуйя», и Вишну, и Кришну… Только в свете Нового Завета такое уравнивание выглядит неправомерным:
«…Он есть камень, пренебреженный вами зиждущими, но сделавшийся главою угла, и нет ни в ком ином спасения, ибо нет другого имени под небом, данного человекам, которым надлежало бы нам спастись» (Деяния 4:11,12).
Искупительный труд Иисуса на кресте уникален для перспективы спасения всего человечества, всех народов. Именно с точки зрения сотериологии подвиг души Христа не имеет себя равных во всей истории вселенной.
Понятно, что Джордж Харрисон и Борис Гребенщиков как люди искусства стремятся к культурному многообразию и не признают национальных и конфессиональных границ, ища созвучий в индийской, ирландской и китайской музыке. Но вопрос культурного и музыкального многообразия – это одно, и большинство здравых христианских богословов не имеют ничего против такого смешения национальных традиций. Но вопрос спасения души человека – это совсем другое. Христос без идеи спасения – это нонсенс. В противном случае нужно будет признать все Его предупреждения о наличии ада и вечной погибели – пустышкой или страшилкой для старушек и малых детей.
В личной переписке с автором этих строк Борис Гребенщиков ответил на опасения утраты им спасительного пути такими словами:
«Христа я люблю, но от чего спасать человечество? От него самого?».
Во фразе слышна буддийская самоуспокоенность и упование на всепоглощающую нирвану, которая рано или поздно накроет всех живущих. Однако Новый Завет и Сам Христос рисуют нам совершенно другую картину: мир лежит во зле и спастись можно, только уверовав в Воскресшего из мертвых Господа:
«…Ибо если устами твоими будешь исповедывать Иисуса Господом и сердцем твоим веровать, что Бог воскресил Его из мёртвых, то спасешься. Потому что сердцем веруют к праведности, а устами исповедуют ко спасению» (Римлянам 10:9, 10).
В Писании четко обозначены условия спасения: 1) нужно веровать сердцем в тот факт, что Бог воскресил Христа из мертвых; 2) нужно исповедывать Иисуса Господом. Исповедывать – значит, произносить вслух.
Показателен образ апостола Андрея, появляющийся в песне 1993 года екатеринбургской группы «Наутилус Помпилиус». Стоит отметить, что в Евангелиях Спасителя отговаривает от голгофского пути другой апостол – брат Андрея Петр. Вячеслав Бутусов, по всей видимости, сознательно смещает фокус внимания на рыбака-галилеянина Андрея, потому что именно этот апостол, по преданию, принес добрую весть Евангелия в славянские пределы.
Вера в Христа помогла Вячеславу Бутусову избавиться от алкогольной и наркотической зависимости. Именно вера и воцерковление помогли ему начать новый, качественно иной и плодотворный этап своего творческого пути.
У Александра Васильева из петербургской группы «Сплин» в песне «Чудак» применен чрезвычайно симпатичный, на наш взгляд, прием актуализации библейского текста. О событиях двухтысячелетней давности Васильев повествует на молодежном, местами слэнговом языке. Понятно, что строгие ортодоксы поморщатся, услышав, например, такую строчку:
«…Шёл чудак, раскалённому солнцу подставив нагретый чердак…».
Однако это ли не следование завету апостола Павла, который ради успеха проповеди Евангелия решил быть «всем для всех»:
«…Ибо, будучи свободен от всех, я всем поработил себя, дабы больше приобрести: для Иудеев я был как Иудей, чтобы приобрести Иудеев; для подзаконных был как подзаконный, чтобы приобрести подзаконных; для чуждых закона — как чуждый закона, — не будучи чужд закона пред Богом, но подзаконен Христу, — чтобы приобрести чуждых закона; для немощных был как немощный, чтобы приобрести немощных. Для всех я сделался всем, чтобы спасти по крайней мере некоторых. Сие же делаю для Евангелия, чтобы быть соучастником его» (1-е Коринфянам 9: 19-23).
Кода песни «Чудак» развеивает всякие сомнения в том, что ее автор не понимает сути спасения. Мы видим Христа, который понес наше наказание. И это вполне себе буквальное следование и букве, и духу Писания:
Он шел к людям, Он нес им надежду, любовь, красоту.
Люди взяли Его и гвоздями прибили к кресту.
Каждый раз,
Когда сходятся звезды, сойдя со своих звездных трасс,
Все становится ясно без всех этих жестов и фраз.
Каждый раз,
Когда кровь на ладонях и падают слезы из глаз,
Очень больно смотреть, если кто-то страдает за нас.
Завершая краткий экскурс в глубоководную темы новозаветных идей в русском роке, отметим две существенные детали.
Во-первых, помимо равнения на английские и североамериканские образчики музыкального стиля, произросшего из смешения афроамериканских, латиноамериканских и англосаксонских влияний, в русском роке виден мощный дифферент в сторону поэтической составляющей.
Через Владимира Высоцкого русский рок спокойно достаёт до глубин Серебряного и Золотого века русской поэзии, осваивает романсную традицию, популяризованную поэтом-гитаристом Аполлоном Григорьевым. Более того, русский рок докапывается и до древнерусских и славянских сказаний, органично подкрепляя этот материал музыкальным своеобразием.
Во-вторых, разговор о сотериологии, затеянный в этой статье оконченным считать ни в коем случае нельзя. В Новом Завете есть много апостольских предупреждений о том, что по мере приближения к концу веков в мире появится много лжехристов, которые постараются прельстить и избранных. Сделаем ударение еще раз: Христос без учения о вечном спасении души человека – это нонсенс и полное извращение духа Священного Писания.
В этой связи пожелаем всем нам бодрствовать на пути в Небесное Царство.
Литература
- Библия. Книги Священного Писания Ветхого и Нового Завета канонические. Перепечатано с Синодального издания. — London: Intermedia Services LTD, 1996. — 1215 c.
- Высоцкий В. Прерванный полет: Стихи и проза. — СПб: Азбука, Азбука-Аттикус, 2021. — 960 с.
- Новиков В. И. Высоцкий. — М.: Мол. гвардия, 2003. — 413 с.
- Поэты русского рока: Ю. Шевчук, А. Башлачев, А. Чернецкий, С. Рыженко, А. Машнин. — СПб.: Азбука-классика, 2004. — 496 с.
- Ходанов М. Владимир Высоцкий. «Мне есть что спеть, представ перед Всевышним…» Попытка духовного осмысления творчества Владимира Высоцкого / Протоиерей Михаил Ходанов. — М.: Вече, 2018. — 264 с.
- Хайденрайх В. Help! I Need Somebody. — Berlin: Projektion, 1990. — 222 с.
- Vladimir Vysotsky: Hamlet with a Guitar. — Moscow: Progress Publishers, 1990. — 424 с.
